Весь трагизм нашей реальности состоит в том, что «рыночный» капитализм совершенно не заинтересован в благополучии и развитии своего народа. Пока есть дешевая рабсила из Таджикистана и Китая – русский рабочий и инженер никогда не получат достойного содержания. С развитием творческих способностей ситуация примерно та же: массово образованный, мыслящий народ не нужен классу нынешних собственников, поскольку способен инициировать научно-технологические и социальные процессы, угрожающие подорвать конкурентоспособность налаженных бизнесов.
Юрий Шушкевич
On-line проект альтернативной страны
Бизнес-модель нового уклада
Если в нашем нынешнем государстве миллионы людей имели работу, приносящую достаток и располагающую к развитию человеческих способностей и талантов, то абсолютно никаких проектов социально-экономического преобразования не требовалось бы. В рамках известного тезиса о «борьбе лучшего с хорошим» управлять развитием такой России можно было бы путем постановки задач более высокого уровня, и всё.
Однако весь трагизм нашей реальности состоит в том, что «рыночный» капитализм совершенно не заинтересован в благополучии и развитии своего народа. Пока есть дешевая рабсила из Таджикистана и Китая – русский рабочий и инженер никогда не получат достойного содержания. С развитием творческих способностей ситуация примерно та же: массово образованный, мыслящий народ не нужен классу нынешних собственников, поскольку способен инициировать научно-технологические и социальные процессы, угрожающие подорвать конкурентоспособность налаженных бизнесов. Лучше, как известно, «растить потребителей». Правда, интерес к развитию человеческого потенциала при определенных условиях может проявить «государственный» капитализм. Однако прибыль госкоропораций, распределяемая на подобные цели бюрократической вертикалью, в силу несоответствия интересов не сможет быть потрачена эффективно, и при прочих равных мы получим пусть даже и развитый, но экономически не востребованный и страдающий от осознания своей ненужности «человеческий потенциал». Что, собственно, и произошло с ним в позднесоветский период.
Любой строй, желающий дать простор человеческому развитию, должен опираться на новый и самодостаточный технологический уклад. В свое время становление буржуазных экономик Европы было связано с переходом на машинную основу процессов прядения и ткачества. Смены технологических укладов на протяжении только одного XX века трижды «переформатировали» общество в странах Европы и США. На практике это происходило через появление новых сфер занятости, новых компаний и даже новых городов, в которые устремлялась наиболее образованная и дееспособная часть населения, понуждая остальных к необходимым переменам.
Новый технологический уклад в России, со становлением которого мы связываем надежды на сохранение народа и возрождение страны, в силу объективных общемировых процессов будет основываться на следующих перспективных технологиях:
- биоэнергетика
- биоорганическая химия
- новое сельское хозяйство
- роботизированные обрабатывающие производства
- новая медицина
Наиболее технологически доступным и практически реализуемым в сегодняшних условиях видится технологический кластер, охватывающий биоэнергетику, биоорганическую химию и новое сельское хозяйство. В последующих главах у нас будет иметься возможность подробно поговорить о путях его создания и механизмах функционирования, сейчас же для меня является принципиальным показать его технологическую состоятельность и масштаб деятельности, обеспечивающий участие в нем сотен тысяч наших сограждан и высокие экономические результаты, позволяющие ему эффективно решать задачи государственного уровня.
Будем исходить из того, что новая экономика будет опираться на ресурс пахотных земель, физически присутствующий в стране, однако системно не используемый в современной модели сельского хозяйства. Используем простой критерий: если в США доля площадей, с которых производится уборка урожая, составляет 79.6% к общей площади пашни, а в России этот показатель не превышает 60.8%, то есть при имеющемся в стране ресурсе пахотных земель в 121.6 млн. га количество невостребованной пашни оказывается не менее 22.8 млн. гектаров. Оставим для последующих глав разговор о технологиях ре-колонизации этих земель, о «новых фермерах» и тому подобных вещах, пока же будем исходить из того, что эта земля эффективно обрабатываться в рамках практикуемого новым кластером севооборота — правда, не вполне типичного для нынешней России:
Сразу хочу обратить внимание: сельскохозяйственный подсектор кластера, опираясь на земельный ресурс величиной в 19% от имеющейся в России пашни, производит 220 млн. тонн валовой продукции – в то время как существующая аграрная экономика с 73.9 млн. га уборочной площади смогла в 2009 г получить ненамного больше –284.1 млн. тонн валового сбора всех видов сельскохозяйственных культур…
Но самое важное – это способ переработки произведенного богатства. Детали организации перерабатывающего блока оставляем «на потом», однако будем помнить, что его активы должны принадлежать поставщикам сырья и технологий, то есть быть кооперативными – иначе прибыль уйдет в оффшоры, и механизм не заработает. Итак, знакомимся с результатами первичного передела:
Уже из результатов первичного передела становится видно, какая продукция будет лежать в основе анализируемого кластера нового технологического уклада. Основная товарная составляющая – это получаемые биологическими методами энергоносители. Что бы ни говорили приверженцы традиционной углеводородной энергетики, но факты остаются фактами: при нынешних темпах роста потребления разведанные запасы углеводородов закончатся на планете к 2043 году, а полезность энергии, которую через биотопливо можно получить с гектара пашни, для потребителей в развитых странах уже с начала «нулевых» годов устойчиво выше, чем полезность продовольствия. Соответственно, повсеместно становится рентабельным бизнесом переработка на топливо сельскохозяйственных культур, содержащих легкосбраживаемые углеводы и жиры. Помимо традиционных культур, важным источником биотоплива начнут становиться микроводоросли, выращиваемые в биореакторах.
Не хотелось бы превращать обсуждение перспектив нового технологического уклада в спор о хорошо известных недостатках биотоплива. Будем исходить из того, что даже если эти недостатки не удастся устранить, то биотопливо сможет быть использовано для выработки вполне универсальных электроэнергии или топливного водорода. Принципиальным для нас является энергетический эквивалент, а не конкретные формы «биобензина» или «биосолярки».
Однако подлинной технологической новацией «новой экономики» станет не производство энергии как таковой, а возможность превращения депозитов, или отходов биотопливных производств, в сбалансированный и высококачественный корм для сельскохозяйственных животных. Посредством биотехнологий будут осуществляться корректировка аминокислотного профиля белков в спиртовой барде (DDGS), доведение так называемых безазотистых экстрактивных веществ в патоке и шроте до питательной ценности кукурузного крахмала, обогащение клетчаткой, удаление антипитательных компонентов. Многоуровневая биотехнологическая система, концентрирующая битопливные депозиты, поступающие с сотен кооперированных «низовых» производств, сможет предложить рынку универсальный кормовой продукт, эдакий сбалансированный «кормовой Brent» — если провести параллель с рынком нефтяным. Весь процесс обогащения и биохимической модификации универсального корма в расчете на тонну кормовых единиц обойдется не дороже 150 долларов, что ниже, чем при производстве традиционных кормов. Конечно, значительно лучше, когда курочки и хрюшки питаются натуральным зерном, однако в условиях надвигающегося мирового голода искусственные корма представляются лучшей альтернативой искусственному мясу.
Если производство биотоплива обеспечит «новой экономике» паритет с экономикой существующей и станет залогом ее выживания, то производство универсального кормового продукта – это основа для полноценного и масштабного технологического прорыва. В конечном счете, энергия и пища – две основы человеческой жизни. Но поскольку производство именно этих ресурсов сегодня лимитировано природными факторами в наибольшей степени, то технологический уклад, способный на обозримой перспективе решить проблему их сбалансированного выпуска, обречен стать ведущей экономической и политической силой…
Универсальный кормовой продукт – не единственное ноу-хау анализируемого кластера «новой экономики», важная роль будет принадлежать и превосходным волокнам на основе котонизированного волокна безнаркотической конопли, заменяющим волокна, вырабатываемые из нефти, и органоминеральным удобрениям, получаемым из отходов животноводства. А собственно «новый» животноводческий сектор, опирающийся на использованием универсального кормового продукта, сможет на основе трудосберегающих технологий произвести более 20.3 млн. тонн мяса скота и птицы в убойном весе – что в три (!) раза больше, чем выдал в 2010 году весь агропромышленный комплекс России:
Учитывая, что энергетические потребности «новой экономики» смогут, в конечном счете, покрываться из вырабатываемой ею же энергии, равно как за счет собственной продукции будут удовлетворяться и потребности в других технологических ресурсах, имеем впечатляющий по своей товарности конечный выпуск анализируемого кластера:
Таким образом, локализованный в сравнительно небольшом кластере «новой экономики» перспективный технологический уклад обладает выдающимися показателями эффективности. Создаваемая им за год добавленная стоимость – локальный аналог ВВП страны – превышает 1.8 триллиона рублей, что составляет 4% от ВВП России (44.9 трлн. рублей) и приближается к объему продаж «Газпрома» на внутренних и внешних рынках (2.9 трлн. рублей). Чем не «становой хребет» для социально-экономической модели с новыми отношениями труда, собственности и самоуправления, с новым типом распределения результатов на основе многоуровневого кооперирования и капитализации знаний?
Количество энергоносителей, производимых кластером, оценивается в 17 млн. тонн нефтяного эквивалента. Если в масштабе суммарного энергопотребления России их доля выглядит не очень впечатляющей – всего 2.4 процента,– то на наиболее комплиментарном для биотоплива рынке светлых нефтепродуктов доля кластера будет приближаться к половине всего внутрироссийского потребления! Объемы производимой им продукции животноводства избыточны для страны и предполагают крупномасштабный экспорт. А миллион тонн высококачественного котонизированного волокна трижды покрывает существующую потребность текстильного рынка России, оставляя значительный ресурс для экспорта и дальнейших технологических переделов микроцеллюлозы.
По нашим оценкам, численность первично занятых в анализируемом кластере не превысит 184 тыс. человек, то есть на одного занятого будет производится 10 млн. рублей добавленной стоимости в год (по России в целом аналогичный показатель ВВП на единицу занятых в народном хозяйстве составляет 1.8 млн. рублей). Таким образом, «новая экономика» эффективнее «старой» более чем в пять раз! Соответственно, она будет в состоянии и обеспечить финансирование масштабных программ как научно-технологического, так и социально-культурного развития, став главным инвестором создания новой селитебной среды усадебного типа на «ненужных» ныне землях.
Отметим, что доля расходов на науку в «новой экономике» сможет поддерживаться на уровне не менее 10% от распределяемых фондов, или 6.4% от показателя, соответствующему привычному нам ВВП. Именно таким должен быть уровень расходов на НИР в условиях «экономики знаний». В США аналогичный показатель сегодня превышает 3 процента, в Китае – 1.8 процента, в современной России – всего лишь 1.2 процента.
Специального фонда для инвестиций в распределяемой части добавленной стоимости кластера не предусматривается, поскольку финансирование инвестиционных программ целесообразнее осуществлять на основе долгосрочных кредитных ресурсов, эмитируемых его финансовым блоком. Формирование соответствующих механизмов, равно как и технология накопления необходимых для «новой экономике» производственных фондов (а их стоимость в анализируемой модели оценивается в 33.4 млрд. долларов США) – тема одной из следующих глав.
Благодаря развитой и масштабной сфере распределения, моделируемый кластер сможет обеспечить внушительные показатели занятости в продуцируемых им секторах научно-технологической, образовательной, культурной, медицинской, строительной и прочих сфер. Формальный счет показывает, что если опираться на нынешний среднероссийский показатель ВВП на душу населения в 316 тысяч рублей, то новый кластер с численностью первично занятых 184 тыс. человек сможет «потянуть расширение» дополнительно на 5.6 миллионов ученых, учителей, врачей, правоохранителей и чистых иждивенцев в лице детей и неработающих пенсионеров. Разумеется, суммарная численность иждивенцев и занятых в непроизводственных секторах деятельности в выбранной нами бизнес-модели не превысит полутора миллионов человек, соответственно, все остальное – это ресурс для экспансии, ресурс для преобразования «остальной», ветшающей сырьевой экономики России, до сих пор работающей по технологиям и на фондах середины прошлого века.
С помощью изложенных выше выкладок и цифр, вполне способных утомить непрофессионала, я лишь намеревался, насколько позволяет это сделать ограниченный формат интернет-публикации, показать принципиальную возможность имплантирования в существующий хозяйственный механизм существенных и дееспособных элементов экономики новой. Разумеется, возможные локализации перспективного технологического уклада не ограничиваются рассмотренной бизнес-моделью. Новые технологии открывают поистине безграничные возможности как для развития производства, так и для полновесной, творчески насыщенной и состоятельной в материальном плане жизни людей.
В последующих главах мы более подробно коснемся социально-экономических новаций, с помощью ростки новой экономики и новых общественных отношений уже ближайшее время смогут лечь в основу подлинного преобразования нашей страны. При условии, если не будут мешать. А лучше – если эти новации будут сопровождаться пусть ограниченной, но действенной и искренней помощью государства.
Загрузка ...